Заочное соревнование по сопромату. — Экономика воскового производства. — Медосбор и восковой конвейер.
Общий “абрис” расположения воздвигаемых двусторонних ромбических сотов в гнезде таков, что пчелы могут занять наиболее удобное и энергетически выгодное положение в неактивный период — зимой, а летом наилучшим образом “упаковать” свои запасы вокруг пчелиного инкубатора — расплода. С изобретением рамочного улья пчел стали вынуждать строить восковые кельи по заданным плоскостям их деревянного обрамления — рамок. Пчеловоды пере-I пробовали бессчетное множество различных вариантов рамок, но пришли к самому разумному: ограничили свои фантазии двумя-тремя разменами, приняв их за стандарт, после чего стали “допекать” пчел изобретениями в других областях. Что касается пчелиных рамок, то мировой пчеловодческий фврум склонился к выводу, что наиболее удобна рамка, имеющая внутренний размер 44X20 сантиметров (рамка Лангстрота — Рута). Такая рамка при полном заполнении вмещает 3—3,5 килограмма меда. Восковой каркас, удерживающий эту массу, весит всего 110—120 граммов, поэтому тревоги людей, приобретающих сотовый мед, что они “покупают воск, а не мед”, безосновательны: общая доля воска в купленном пищевом продукте не превышает 3—4 процентов.
У людей со свойствами воска ассоциируются оба его качества — пластичность и некоторая хрупкость. Такие свойства как будто не благоприятствуют созданию слишком прочной конструкции. Тем более неожиданно узнать, сколь ничтожны затраты материала на создание, строения, удерживающего в 30 раз большее по массе количество продукта.
Можно сравнить: для перевозки откачанного (центробежного) меда пчеловоды предпочитают использовать металлические фляги под молоко, вмещающие 36 литров. Поскольку каждый литр меда почти в 1,5 раза тяжелее молока, в полностью заполненной фляге оказывается несколько более 50 килограммов. Сама же фляга тоже не из легких — весит целых 8 килограммов, хотя и сделана из прочного и тонкого металла. Соотношение материал : мед здесь примерно
1 : 6. Те же 50 килограммов меда пчелы хранят всего в 14—15 сотах, общая масса воска в них не превышает 2 килограммов.
Соотношение материал : мед, как мы видим, 1 : 25, или в четыре раза меньше.
Домашние хозяйки покупают и хранят мед обычно в более мелкой таре. Широко используемая для этих целей трехлитровая стеклянная банка вмещает около 4,5 килограмма меда. Она, конечно, очень удобна и вместительна, но сама весит тоже почти килограмм. Это же количество меда пчелы умудряются надежно упаковать и подвесить в своей ячеистой конструкции, потратив всего чуть более 100 граммов воска! Мед в такой восковой упаковке способен храниться без порчи десятилетиями, и его можно перевозить на далекие расстояния.
Похоже, что сравнительно недавнее изобретение нашей химии — прлиэтиленовые пакеты окажутся поэкономичнее и железных, и стеклянных емкостей, но и они вряд ли смогут выиграть заочное соревнование с упаковкой, изготовленной пчелами: натуральный пчелиный мед можно жевать прямо с его упаковкой, принося своему организму немалую пользу от содержащихся в нем биологически активных веществ. Такого благотворною воздействия на наш организм от полиэтиленовых пакетов пока мы не ждем.
Есть еще одна процедура, свидетельствующая о прочности ромбических шестигранных ячеек, из которых “монтируется” сот, — это откачка меда. Срезав ножом восковые крышечки с запечатанных ячеек со зрелым медом, пчеловод вставляет истекающий сладостью сот в кассеты медогонки и подвергает его испытанию на “излом” действием центробежной силы. Если не переусердствовать в слишком быстром вращении кассет, то сот выдержит и эту столь любимую пчеловодами операцию и, отдав свои 3—4 килограмма меда в пользу хозяина, вновь возвратится в улей для по-втордого наполнения. Увлеченные же взятком пчелы,похоже, и не обратят внимания на убыль. Они тщательно слижут с опустошенного сота остатки меда, •подправят стенки ячеек и примутся вновь его заполонять янтарным продуктом. Пчеловод не нарадуетсява таких работниц.
Пчелы, как мы видим, очень экономно расходуют свой строительный материал. Однако к потребителям • .воска, помимо самих обитателей улья, относятся еще 30—40 различных отраслей народного хозяйства.
На чем же основана восковая экономика улья, способна ли она выдержать такую двойную нагрузку?
Для биосинтеза воска, ведущегося в железах пчелы, ей нужен единственный исходный продукт — сахар, в конечном счете — мед. Процесс на молекулярном уровне идет путем окисления молекул глюкозы или фруктозы — основного содержимого меда до ацетилкоэнзи-ма А, являющегося универсальным строительным блоком молекул липидов в организме. Именно из него и строится далее весь “спектр” соединений воска.
Разумеется, при переработке углеводов в воск “биохимическому гению” организма пчелы приходится производить и постоянно обновлять “ферментативный парк”, осуществляющий последовательное превращение молекул глюкозы или фруктозы — основных компонентов меда — в многочисленные компоненты воска. В период интенсивного восковыделения пчелы нуждаются в некотором количестве белковой пищи, необходимой для поддержания ферментативной силы восковых желез. Внешним источником белка для пчел слу-• жит пыльца растений, внутренним — запасы собственного тела.
Собственными запасами белка, депонированными в главной “копилке организма” — жировом теле — пчела вынуждена пользоваться, в частности, во время роения. Бывает, что рой “прибыл” на место, когда установилась безлетная дождливая погода и пчелы-фуражиры не могут пополнить быстро исчезающие взятые с собой запасы корма. Строительство гнезда тогда ведется исключительно за счет наличных и крайне напряженных запасов: меда, который пчелы прихватили с собой из материнского гнезда, а его самое большее — несколько сотен граммов, и “живого” белка, который имеется в их теле.
Не все пчелы выделяют воск. Эта функция у них тесно связана с возрастом: более молодые особи заняты преимущественно изготовлением молочка и кормлением личинок. Пчелы постарше, начиная с 12-дневного возраста, переходят к другим работам, главным образом — на приемку и переработку нектара. Именно в это время у них и достигают наибольшего развития восковые железы.
Такая биохимическая специализация ульевых пчел имеет свою логику: более молодые, потребляя усиленно высокобелковый корм — пыльцу, перерабатывают ее в специальный вид пищи — пчелиное молочко. Тогда же максимально развиваются и основные потребители и продуценты белковой пищи — глоточные железы.
Работы по превращению нектара в мед связаны с резким повышением концентрации Сахаров в крови. Поскольку у пчелы все еще продолжается внутриулье-вое затворничество и “пчелиный бензин” — углеводы не сгорают для поддержания подъемной силы летящего за взятком насекомого, пробуждаются к активной деятельности восковые железы. Омывающая их клетки гемолимфа столь насыщена углеводами (до 3 процентов против 0,5 процента в человеческой крови), что железы начинают усиленно “отлавливать” эти вещества для производства белых пластинок воска.
Когда пчела, вылетев из улья, устремится,за полевой данью, у восковых желез появится сильный конкурент — мышечные волокна, для поддержания активности которых (шутка ли — до 400 взмахов крыльями в секунду!) потребуется "и первоочередное обеспечение содержащимися в гемолимфе углеводами. Восковой конвейер у пчел начинает свертываться, не ставя “подножку” выполнению сопряженной с наибольшим риском для пчелы и особо важной для семьи медособирательной деятельности.
Таким образом, возрастные фазы в распределении обязанностей, режим питания и выделение воска в семье пчел оказываются хорошо согласованными друг с другом.
О потребности семьи в воске и эффективности ее строительной индустрии говорят следующие цифры. Для размещения 100 килограммов меда в сотах семье необходимо лишь 4 килограмма воска. Однако если мы вспомним рой, то он, обладая ограниченным контингентом работниц, такого количества на новом месте запасти не может.
Материнская семья, отпустившая рой, уже имеет устроенное гнездо. Рою обычно приходится выстраивать сотовые хранилища на 12—20 килограммов меда и еще создавать определенный их запас для размещения пыльцы, выращивания личинок и прочих надобностей. Всего на это уходит примерно килограмм воска. Столько за год в среднем продуцирует одна семья. Разумеется, сильная колония при хорошем поступлении нектара в улей может произвести воска в несколько раз больше.
Каков расход меда на производство воска? Теоретически — в пределах 4 килограммов на килограмм воска. Реально — несколько больше. Однако все дело, можно сказать, в динамической экологии: если пчел вынудить строить соты, целиком лишив их гнезда и скармливая мед или сахар, то расход углеводов резко возрастет. Здесь скажется перенапряжение и истощение восковых желез вследствие вынужденного включения в работу пчел, у которых “фабрики воска” уже износились и работают с низким к. п. д.
В естественных условиях, когда припое нектара в улей значителен, ульевые пчелы, занятые его переработкой в мед, поневоле усиленно питаются углеводистой пищей и расходы на восковыделение как бы “смазываются”, делаются незаметными.
В самом деле, из общего гигантского количества — 100 килограммов меда, потребляемых пчелами за год только на свои нужды, не считая “отчислений” в доход пасечнику, практически половина уходит на выработку “химического топлива”, которое питает летательный аппарат пчелы-сборщицы во время ее рейсов за взятком.
В период главного взятка колебания в приносе нектара по дням столь значительны, что расходы на превращение его части в строительный материал пчел практического значения не имеют.
Другое дело —отвлечение дефицитной рабочей силы на тотальные строительные работы. Здесь потери меда могут быть очень серьезными, но не вследствие затрат на биоконверсию — превращение одного вещества с неизбежными биохимическими потерями в другое, а в результате снятия работниц с наиболее ударного в этот момент фронта на другой.
Как развиваются события на реальной пасеке?
Пчеловод внимательно следит, когда начнется интенсивная побелка сотов. Вот по этому знаку, означающему, что гемолимфа пчелы предельно насыщена углеводами и включились на максимальную мощность восковые тйелезы, а также тяжелеющему улью и ряду других признаков, пчеловод безошибочно определяет начало наиболее для себя радостного, но и ответственного периода — главного медосбора.
Отягченные нектарной ношей пчелы-фуражиры непрерывным потоком подлетают к улью и спадают на прилетную доску с характерным глуховатым звуком. Поступлений от этого “медового дождя” с избытком хватает не только на текущие потребности и обеспечение широкого фронта строительных работ, но и для скопления запаса на зиму. Пчеловод делает все возможное, чтобы запасы постоянно росли: именно с них он получит свой желанный оброк. И хотя в это время пчелы обильно выделяют воск, слишком отвлекать их на строительные работы, как показала практика, невыгодно. Время здесь, становится решающим фактором: погода в любой момент может ухудшиться, медоносы, не дождавшись сборщиц, увянут и улей, полный рабочей силы и “отмобилизованный”, как говорят пчеловоды, на взяток, останется прискорбно легким.
Опытный мастер медового дела своевременно загружает пчел строительством сотов, выбирая для этого время с незначительным, хотя и превышающим расход поступлением нектара в улей. Такие “окна” не большого взятка всегда случаются в преддверии главного медосбора и не приводят к решительной перестройке всей трудовой структуры семьи. Пчеловод их максимально использует, загружая пчел строительств вом и отбирая готовые соты, которые пчелы пока не могут заполнить медом. Позже, когда принос нектара в улей резко возрастет, хозяин снова возвратит соты в улей, “расшивая” одно из самых узких мест в использовании взятка.
В страдный период в улье складывается напряженная ситуация. Принос нектара за день нередко достигает 5—7 и более килограммов. Если бы это количество было представлено только зрелым медом, то и тогда для его размещения потребовалось бы два стандартных сота. На их постройку семье придется выделить за сутки примерно 250 граммов воска, или 1 миллион восковых пластинок. Если пчела снимала бы восковой урожай со своих желез 2—3 раза за сутки, то и тогда потребовалось участие в “выпотевании” воска до тысяч работниц. Это равно всему населению улья, которое вынуждено было бы целиком посвятить себя решению строительных проблем. Разумеется, отпали бы работы и о размещении прибывающего нектара, поскольку приносить его и перерабатывать уже было бы некому.
О том, сколько времени и энергии отнимают строительные работы в семье и “делание” воска, видно в естественной ситуации, когда рой вселяется в новое жилище. Если туда заботливый пчеловод заблаговременно не поставил отстроенных рамок, то рой первую неделю, как говорят пчеловоды, “сидит”, целиком посвящая себя воздвижению построек. Редко вылетающие в это время пчелы-фуражиры приносят лишь самое необходимое с поля: немного пыльцы, свежего нектара и воды. Лишь через 5—7 дней, когда восковые языки сотов опустятся достаточно глубоко вниз и появится возможность постадийной переработки нектара в мед, резко усиливаются фуражировочные полеты пчел. Одновременно, конечно, снижается и интенсивность общественных построек.
Именно по этим причинам отстроенные соты составляют “золотой фонд” пасеки. Количество отстроенных рамок, приходящихся на каждую семью, — прямой “свидетель” уровня ее благополучия и квалификации присматривающего за ней пчеловода.
На что же могут в таком случае рассчитывать десятки отраслей народного хозяйства, которые не нашли равноценной замены продукту восковых желез пчелы?
Если пасека стабилизирована по численности семей и каждая семья обеспечена необходимым “золотым фондом” сотов, то с семьи безболезненно для ее дальнейшего благополучия можно отбирать в год до полукилограмма, а иногда и более товарного воска. При улучшении медосборных условий и общей культуры ведения хозяйства выход воска может быть и выше.
В самой технике пчеловождения есть значительные резервы: заполнение безвзяточных периодов кочевкой на медосбор, широкое использование так называемых “строительных радоок” и другие приемы. Пчелиный воск — редкостный, хотя и возобновимый дар природы. Разумное и рачительное его использование человеком — еще один путь удовлетворения в нем потребностей и медицины, и техники, и многих других областей народного хозяйства.